Малахова Светлана: Акварельная романтика

Я понял, что не нужно копировать предметы и усердно их раскрашивать, чтобы они казались более эффектными, – это не искусство. Важнее всего чувство и дух… и в краске, и в линии…/ Шаляпин Ф.И.

Освоение новых техник для художника всегда волнительный процесс. Но открытие ранее неизвестных сторон его творчества для мировой общественности не менее значимо для дальнейшего развития увлечённого искусством человека. Ведь художественный опыт – это постоянный поиск, эксперименты с материалами, что необходимо для профессионального роста. Если мы говорим о Светлане Малаховой, чью живопись можно встретить на арт-площадках Нью-Йорка, Берлина, Москвы, Амстердама, где её интересы представляет Amsterdam Whitney Gallery, а также в собрании частных коллекций, то живопись маслом – это её родная стихия. По академическим основам, экспрессивному началу, осмыслению кубистического наследия прошлого работы узнаваемы и в России, и за её пределами. Однако замыкаться в рамках только лишь одной художественной техники Светлана не пожелала и продолжила самостоятельно постигать акварель, впервые испытав её, будучи студенткой Санкт-Петербургского Академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина.

Чего требует акварель от художника? Самодисциплины, терпения и собранности. Не терпящие поправок, в отличие от пластичного масла, по классике жанра её красочные слои должны оставаться прозрачными, незамутнёнными вне зависимости от нужного тона. Однако при всей технологической сложности краски с взвесями тонкого пигмента, ее мобильность как нельзя лучше подходит для быстрых рисунков, позволяя художнику покрыть несколькими взмахами мягкой кисти поверхность бумажного листа. Что Светлана и делает, погружаясь в непосредственно «полевые» условия города.

Наполненная жизнью индустриальная среда с уютными европейскими и западными улочками, шумными ярмарочными площадями и морскими пристанями продолжает протекать в работах автора, «расплываясь» нечёткими акварельными контурами ратушей, соборов и жилых домов. Изображены не столько конкретные архитектурные сооружения и люди, сколько города-состояния и небольшие сценки, в них происходящие. Влажный воздух или лёгкий туман словно заволакивают город, растворяя его в облачном небе, и лишь шпили готических соборов остаются строгим геометрическим акцентом. Художник растягивает колер по смоченному водой листу методом «по-сырому» и дополняет композицию несколькими деталями полусухой кистью: кружащими птицами, паутинными ветвями деревьев или графичными тенями на асфальте. Дополнительная контурность, облегчающая архитектурные пропорции, получилась благодаря использованию в ряде пейзажей-сити чёрного линера, обрисовавшего стройными пилястрами и фронтонами фасады местных достопримечательностей. Однако наиболее характерными, с точки зрения настроения, но нетипичными для теоретически прозрачной техники, оказались те работы, тона которых сложно обозначить как лёгкие. Так урбанистический романтизм проявился в осуществлённых об бумагу отмывках различных оттенков, без боязни художника использовать их насыщенные градации. Как мегаполисы наполнены движением на перронах вокзалов, гулом в барах, шкворчащими звуками в ресторанных кухнях, так эти объекты на плоскости наполнились цветом. Впечатлённый художник «выхватил» мгновение из находящегося в постоянном движении пространства, нажав на стоп-кадр.

Выделяя для себя авторитетные имена Джозефа Збуковича и Альваро Кастанеда, Светлана признаётся, что на примере их творчества и подходов к принципам письма, не копирует действительность, а старается передать чувства, эмоции, вплоть до запаха. Так или иначе, копилка её художественного опыта пополнилась свежими экспириенсами в живописной по духу графике, результаты которых в скором времени будут представлены на готовящейся персональной выставке в США, а затем и в России.

Иллюстрация в начале статьи: Вокзал (фрагм.). Бумага/акварель, 41×31, 2016.

Город. Бумага/акварель, 41х31, 2016.

Работы в порту. Бумага/акварель, 36х26, 2016.

Мельбурн. Бумага/акварель, 41х31, 2016.

Красный квартал. Бумага/акварель, 31х41, 2016.

Париж. Светлый день. Бумага/акварель, 28х38, 2016.

Дыхание города. Бумага/акварель, 31х41, 2016.

Вокзал. Бумага/акварель, 41х31, 2016.

Бар «Гавана». Бумага/акварель, 31х41, 2016.

Динамичные, красочные и реалистичные портреты Светланы Малаховой

В портретном жанре каждый художник решает свои задачи, в зависимости от функции готовой работы: презент, украшение интерьера, семейная реликвия, а также её адресности. А выбор композиционного решения и колористической палитры напрямую зависит от её специфики, будь то парадный или камерный портрет. Гамма, источники света, фактуры – всё это художнику помогает ярче раскрыть образ человека. Важны и пожелания заказчика. Но продиктованные им рамки становятся условными в случае, если художник берётся за изображение близких, родных, знакомых и всех его вдохновляющих. Светлана Малахова, позволяющая себе полную свободу в фантазийных, абстрактных работах, не ограничивает себя в теоретически сковывающего художника жанре заказного портрета, а позволяет себе живописную смелость в использовании широких мазков и преимущественно холодного цвета, насыщенностью которого она пишет женские образы, выбеленной радужностью – детские и в более приглушённом варианте – мужские. Она не копирует, а передаёт эмоции, которые вызывает у неё та или иная личность.

Род деятельности или профессии изображённых людей зритель, скорее всего, никогда не узнает, кроме запечатлённых медийных деятелей искусства, культуры, политики. На холстах нет этому подсказок, аксессуары лишь помогают нам лучше представить характер каждого человека. Основной инструмент, которым пользуется художник – это цвет, который раскрыл пылающий романтизм элегантной дамы в широкополой шляпе, любящей, как можно предположить, женственные наряды и позировать в них. Он подчеркнул мудрость зрелой дамы с распустившимися бутонами крупных алых цветов на платье и детскую открытость миру светловолосого ребёнка с широко распахнутыми небесно-голубыми глазами и пшеничными кудрями, чья непоседливая живость напоминает серовского Мику Морозова. Избегая лишней детализации, художник окружает фигуры на холстах широкими масляными штрихами в виде световых акцентов.

На одном из таких, в холодной серой гамме, выделен мужчина в нейтральной чёрной рубашке. Общий приглушённый монохром вторит его внутреннему состоянию. Хмуря брови, он с усилием всматривается вдаль. За волевым выражением его лица стоит нрав решительного человека, под дирижированием которого прозвучали симфонии в разрушенной военными конфликтами Пальмире и пострадавшей от природной стихии Японии, как дань погибшим в Цхинвале и других горячих точках. Валерий Гергиев здесь даже не маэстро, а чутко вслушивающийся в музыку мужчина, умеющий сопереживать ближнему и поддержать его искусством вне зависимости от географии.

Свойственный портретной живописи Светланы психологизм, в графике смягчается трогательными детскими образами и лиричными женскими. Например, Люпита Нионго, оскароносная актриса, чью кожу на бумаге художник оттенил теплыми нотами сепии и известные только Светлане по-тургеневски задумчивые девушки. В академической манере, эскизно и легко она оставляет на бумаге линию карандашом, углём либо соусом с полупрозрачной штриховкой на уже тонированной бумаге. Её оттенок продиктован состоянием изображённой конкретной женщины: от умиротворённости и отрешённости до уверенности в своей красоте. В созданных на бумаге бесплотных, бестелесных обликах дамы предстают как тончайшие вуали. Если художник улавливает подобные нюансы настроений вне зависимости от выбранной техники или материалов, то это значит, что индивидуальное человека схвачено максимально точно, чего сложно достигнуть без опыта и художественного образования. И то, и другое, у Светланы за плечами есть. Московская государственная художественно-промышленная академия имени Г.С. Строганова, Санкт-Петербургский Академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина, частная мастерская во Флоренции – вот неполный список «университетов», постигая которые, Светлана выработала свой собственный авторский почерк и стиль.

«Гораздо проще написать пейзаж, натюрморт, чем изобразить, а скорее выразить человека и его характер», – признаётся Светлана Малахова, уточняя: «Нет ничего интереснее портрета». В этом отношении, готовящаяся к выходу в свет книга с её наблюдениями и знаниями в искусстве – это теоретическая аргументация её творческой позиции и полезное практическое руководство для желающих совершенствоваться в сложном, но не менее интересном жанре.

Искусствовед Решетникова Анна