Самая красивая палитра Франции

«Все мы пишем на его языке» — знаменитые слова Поля Сезанна о необычайном влиянии Эжена Делакруа на развитие живописи модернизма выражают основную идею каталога к выставке «Делакруа и зарождение модернизма» в лондонской Национальной галерее. Патрик Нун и Кристофер Риопель показали, что Делакруа был творческим и интеллектуальным двигателем модернистской живописи, вдохновляя представителей всех крупных движений, от импрессионизма до раннего абстракционизма. Искусство, философия и личность Делакруа питали воображение и творчество потомков, когда те разрабатывали собственные изобразительные языки, стили и эстетические ценности.

На первый взгляд в таком утверждении нет ничего удивительного: Делакруа давно занимает законное место в генеалогии модернизма. Но, как полагают авторы, на поверку за всем этим могут стоять более сложные причины, чем считалось прежде.

Поколение, соотносившее себя с фигурой отверженного, любило в Делакруа мифологизированного революционера и изгоя академического мира. Смотревшие за пределы сюжета в поисках смысла живописи с энтузиазмом воспринимали Делакруа как художника для художников, писавшего, что «главное достоинство картины — радовать глаз».

Смелые, сильные цветовые решения, за которые Сезанн назвал его палитру «самой красивой во Франции», вдохновили Анри Матисса на эксперименты с цветом. Но важнее всего, быть может, то, что Делакруа еще и художник для мыслителей. Он один из немногих живописцев, кто красноречиво и увлекательно писал об искусстве, литературе, музыке, природе, обществе и роде человеческом. Глубокий знаток культуры и великой живописной традиции, внимательный наблюдатель форм и световых эффектов в природе, проницательный ценитель чужих произведений, вдумчивый аналитик собственных целей и практик, Делакруа — образцовый живописец идей, выраженных пластически. Его суждения часто цитировали Огюст Ренуар, Винсент Ван Гог, Поль Гоген, Поль Синьяк, Анри Фантен-Латур и Анри Матисс.

Название эссе Нуна «Что такое Делакруа?» отсылает к статье Шарля Бодлера 1863 года, сформировавшей образ Делакруа как мыслителя, писателя и человека Нового времени. Нун дает качественный обзор жизни художника, его идей о живописи и их соотношения с современными ему идеями, в том числе с британским романтизмом.

В статье «Жизнь после смерти. Посмертная слава Делакруа» Риопель демонстрирует значение Делакруа для художников, показанных на выставке. Начиная с «В честь Делакруа» (1864) Фантена-Латура он показывает, как тот вдохновлял художников экспериментировать, исследуя занимавшие их изобразительные вопросы через изучение его творчества.

Ренуар в подражании и отклике на искусство Делакруа проявляет себя по-настоящему интересным мыслителем, занятым вопросами соотношения репрезентации и чистой живописи. Его картина «Арабский фестиваль в Алжире» (1881), вдохновленная марокканскими полотнами Делакруа и предпринятым за год до ее написания путешествием в Алжир, — яркий пример этого «бесконечного, застывшего в краске опасного флирта с бесформенным».

Риопель рассказывает об узком восприятии Делакруа в «От Эжена Делакруа к неоимпрессионизму» (1898) Синьяка — манифесте научного метода, задачей которого было создание пуантилизма, закрепляющего за неоимпрессионизмом (а не импрессионизмом) статус истинного наследника мастера.

Далее следуют статьи обо всех 84 представленных на выставке работах, объединенных в группы. Первая из них называется «Подражание» и говорит о практиках копирования Делакруа («Лодка Данте» (ок. 1854) Эдуарда Мане, «Еврейская свадьба» (ок. 1875) Ренуара). А еще о коллекционировании его работ (Эдгар Дега, Фредерик Базиль, Поль Сезанн). О включении визуальных отсылок к ним (Гоген изобразил набросок по «Изгнанию Адама и Евы из рая» (1845) Делакруа на двух своих картинах). И о его мифологизации («Апофеоз Делакруа» (1890–1894) Сезанна, «Бессмертие Делакруа» (1889) Фантена-Латура).

В другую группу, «Нарративная живопись на распутье», вошли работы на религиозные, исторические и мифологические темы. В последней части, «Наследие Делакруа в живописи и прозе», рассказывается о влиянии, которое оказали его творчество и философия на модернизм. Это, пожалуй, самый интересный раздел. В нем мы видим, как Гоген, Ренуар, Ван Гог, Одилон Редон и Матисс овладевали цветовой выразительностью через изображение цветов и натюрморты.

Как Сезанн развивал пейзажную практику через подражание Делакруа (одному из очень немногих художников Нового времени, которых он копировал).

И как Матисс черпал вдохновение в книге Синьяка о Делакруа для своей картины «Роскошь, покой и наслаждение» (1904), чтобы затем, также под влиянием Делакруа, перейти в ослепительному фовистскому цвету после поездки в Марокко.