Судьба барочных скульптур Иоганна Пинзеля

Гастроли двух десятков барочных скульптур Иоганна Георга Пинзеля (?–1761) из собрания Львовской национальной галереи искусств имени Бориса Возницкого проходят в венском Бельведере. До этого деревянные творения польско-немецкого скульптора, о котором почти ничего неизвестно, выставлялись в Лувре. А еще раньше пластика Пинзеля покорила Чехию и Польшу: выставочное турне его работ включало Прагу, Варшаву, Вроцлав, Познань. Тогда же барочные скульптуры показали в Москве.

В самом Львове, где Иоганн Пинзель работал в конце XVIII столетия, его скульптуры хранятся во Львовской национальной галерее искусств, а также в Музее сакральной барочной скульптуры XVIII века, специально предназначенном для экспонирования произведений Пинзеля. Пышные и экспрессивные композиции перенесли в бывший костел монастыря кларисок в 1996 году. Идея филиала, целиком отданного религиозному искусству, пришла в голову Борису Возницкому (1926–2012), тогдашнему директору Львовской картинной галереи, совершенно не случайно. Ведь именно он, прирожденный музейщик, реставратор и историк искусства, спасал работы Пинзеля из разоренных храмов, часовен и монастырей.

Впрочем, часовни и храмы Возницкий, в 1960–1970-х годах постоянно организо­вывавший музейно-археологические и реставрационные экспедиции по всему Закарпатью, пытался спасать тоже. Его стараниями Олесскому, Подгорецкому и Золочевскому замкам придали музейный статус. Это позволило начать реконструкцию памятников и показывать там часть фондов львовского музея, которые при Возницком многократно разрослись и перестали умещаться в историческом здании на улице Стефаника, открытом еще в 1914 году.

Кстати, впервые скульптуры Пинзеля собрали в единую экспозицию в 1987 году в залах именно Олесского замка, ныне входящего в музейную империю, созданную Возницким. Ведь Борис Григорьевич не остановился на «музее Пинзеля», как в народе называют здание монастыря кларисок, расширении основной экспозиции (теперь дополненной дворцом Потоцких, преобразованным в Галерею старых мастеров) и музеефикации замков. Сегодня в это музейное объединение входит 16 отдельных, больших и не очень, самостоятельных институций.

Толпы приезжих — Львов переживает туристический бум, — фланирующих мимо изысканной «каплицы» Боимов (между 1606 и 1615), шедевра ренессансной архитектуры, обращенного резным фасадом к Латинскому собору, не догадываются, что эта часовня является филиалом Львовской национальной галереи искусств. Впрочем, как и целый ряд литературных и исторических мемориалов, таких как Музей искусства старой украинской книги, музей истории литературного альманаха «Русалка Днестровая», музей-усадьба Маркиана Шашкевича, музей гетмана Ивана Выговского. Входят в объединение и собрания современной скульптуры — музеи-мастерские Теодозии Брыж (1929–1999) и Михайло Дзиндры (1921–2006), а также музей оборонительной архитектуры «Пятничанская башня» и Музей древнейших памятников Львова, расположенный в костеле Иоанна Крестителя.

В этом году в залах исторического здания Львовской картинной галереи (ныне в неоренессансном особняке оставили только западноевропейское и русское искусство XIX–XX веков, сделав исключение лишь для двух залов со скульптурами Пинзеля) прошла выставка «Ангелы Возницкого», посвященная памяти легендарного директора. Фотографии и личные вещи Бориса Григорьевича окружили спасенные им экспонаты: десятки скульптур, картин и предметов декоративного искусства, которые он собирал по всей Украине, а затем «выхаживал».

Список заслуг и званий Бориса Возницкого поражает — достаточно заглянуть в Википедию. Однако коллеги вспоминают его как человека крайне скромного и гениально целеустремленного. Одна из сотрудниц говорит, что «никогда не видела его бездействующим, всегда с карандашом, иногда брал лупу и что-то читал». Сначала все удивлялись утопическим планам своего директора: прибрать к музейным рукам, а главное, восстановить ту или иную руину. Но настойчивость Возницкого была столь велика, что планы его почти всегда осуществлялись. Теперь построенная им музейная инфраструктура работает на возрождающийся город.

Борис Возницкий был бессребреником. Сидя на строительных подрядах, он даже и не думал о себе — все пускал в дело. Говорят, что, если бы у него была иномарка, он мог спастись: подушка безопасности сохранила бы ему голову. Но Возницкий погиб за рулем «копейки» между двух сел в очередной музейной поездке. Перед тем как уехать, в дверях приемной оставил записку: «Я поехал в Поморяны. Буду после обеда».

По материалам The Art Newspaper Russia